Свадебные обряды марийцев

И.Н. Смирнов

Являясь одним из значительных событий в жизни человека, вступление в брак издавна сопровождалось различными обрядами, которые, по мнению их исполнителей, должны были обеспечить благополучную и счастливую жизнь супругов. В свадебных обрядах находили отражение, с одной стороны, различные верования в сверхъестественные силы, якобы влияющие на устройство супружеской жизни, с другой - вполне рациональные представления их участников и исполнителей о разных сторонах семейной жизни. Все обряды, сопровождающие отдельные моменты происходящего события: сватовство и сговор, отъезд невесты из родительского дома и прибытие ее в дом мужа, - объединяются в свадебный ритуал, связанный общей тематикой.

Марийская традиционная свадьба представляет собой сложный комплекс действий и обрядов, имевших социальное, правовое, религиозно-магическое и иные значения. Это является отражением сложных процессов этногенеза, развития культуры марийцев. [128]

В свадебном цикле марийцев XIX - начала XX веков можно выделить условно три основных периода: предсвадебный, охватывающий время от смотрин до свадьбы; свадебный, представляющий собственно свадьбу; послесвадебный, олицетворяющий этап вступления молодых в трудовую жизнь.

Предсвадебный период. Ÿдыр ончымаш (смотрины) - один из первых актов предсвадебного периода. Вопрос о женитьбе сына, так же как и о замужестве дочери, решался старшими членами семьи. Когда сыну исполнилось 16-17 лет, родители начинали присматривать в округе невесту. Брачный возраст для юношей колебался от 16 до 24 лет, при наиболее распространенном возрасте вступления в брак в 18-20 лет. Возраст невесты в прошлом нередко превышал возраст жениха на 3-5 лет, так как родители не спешили выдавать своих дочерей замуж, чтобы они дольше потрудились в своем хозяйстве, в то время как парней было выгодно женить раньше, чтобы иметь в доме работницу.

В выборе невесты, которую чаще всего искали в других населенных пунктах, активно помогали родственники. Человека, по чьей рекомендации начиналось сватовство, называли ончыч коштшо. Эту функцию свахи чаще выполняла женщина. Присмотрев девушку, наводили справки о ее родителях, их характере, репутации, материальном состоянии. В невесте их интересовало прежде всего, как и у других народов, здоровье, трудолюбие, сноровка, отношение к хозяйству. Не последнюю роль при выборе невесты играло материальное состояние ее родителей. Особенно большое внимание выбору невесты уделяли в зажиточных семьях; некоторые главы таких семей, чтобы сделать окончательный выбор, смотрели не один десяток невест.

Если материальное положение родителей невесты и ее характеристика удовлетворяли родственников жениха, отправлялись на смотрины (ÿдырдыр ончымаш), основная цель которых получить согласие обеих сторон на брак их детей.

На эту процедуру обычно приезжали отец жениха с кем-либо из родственников и сваха. При отсутствии отца его заменяла мать, но вместе они в этом обряде не участвовали. Разговор в доме невесты затевала сваха, как правило, в иносказательной форме, чаще всего начиная беседу о купле-продаже телки: "Мемнан туна йомын. Шуко ялыш коштын эртарышна, ең-влак ойлышт, тудо тендан дене петы-рыме, ончалнена ыле тудым". (У нас потерялась телка, много деревень обошли, и люди сказали, что она попала в ваш двор, и хотели бы мы на нее посмотреть.) После этого приглашали девушку; сваты расхваливали молодую и признавали, что нашли ту, которую искали.

Получив согласие родителей невесты, совместно договаривались о дне сватовства (ÿдыр йÿктымаш). Но это еще не согласие на свадьбу. Окончательный ответ родители невесты дают на следующем этапе, при сватовстве. [129]

Ÿдыр йÿктымаш (сватовство) и тувыр шулмаш (свадебный договор) - следующий комплекс предсвадебных ритуалов. Одежда свата и свахи на этом этапе отличается от той, в которую они должны одеваться собственно на свадьбе. На первом этапе мужчины одеты в лучший кафтан и вышитую национальным узором рубашку, женщины в традиционный национальный костюм данной местности марий тувыр - марийское национальное платье, подпоясанное передником, на голове - соответствующий местный головной убор - шымакш, сорока, или шарпан-нашмак. Количество родственников, принимающих участие в сватовстве, обычно нечетное, включая самого жениха.

В современной литературе эта церемония называется сватовство. А.Фукс в своих "Записках..." этот этап называет помолвкой. Жених со сватом и свахой идут к невесте. Отец невесты, ожидая жениха, кладет на стол каравай хлеба и блюдо коровьего топленого масла. Невеста дожидается в избе, стоя у печки. Встретив жениха, тотчас нарезают ломтиками хлеб и намазывают маслом. Жених первый берет ломтик и подает невесте, которая, откусив, передает его отцу. От него ломтик таким же порядком переходит к невесте и, наконец, возвращается к жениху, который должен съесть весь остальной кусочек.

По-видимому, исполнение этого обряда означало согласие девушки на брак. По обычаю, получить согласие девушки на брак считалось обязательным, хотя часто оно было формальным. К ней обычно обращались в последнюю очередь, когда вопрос был уже решен с родителями, и редкая девушка осмеливалась ослушаться воли родителей. К. И. Козлова в этой связи отмечает, что "согласие на брак дочери давал обычно отец", описывая попутно интересный вариант обряда при сватовстве. Мать играла одну из главных ролей при выдаче дочери замуж. Часто последнее решающее слово было за ней. Окончательное получение согласия родителей на брак дочери было, если мать принимала опущенную ей за пазуху женихом монету. Эту монету - "плату за молоко" - она передавала дочери, которая, приняв ее, не имела права отказаться от брака. При этом подносили девушке рюмку пива или водки. Затем угощали ее родителей.

После этих действий, получив согласие девушки на брак, жених с невестой обходили деревню, заглядывая во все дома, особенно родственников невесты, которых звали на свадьбу.

Свадьба была всегда многолюдной. В некоторых деревнях каждый приглашенный приносил с собой в дом невесты водку, пиво и другие угощения. Характерным атрибутом свадьбы было одаривание свах и сватов. Невеста раздавала каждому из них по три аршина холста. Для жениха у нее должен быть подготовлен заранее вышитый своими руками платок, с которым он приходил на свадьбу. Так, старшему брату, называемому большим зятем, она подносила платок, а тот одаривал ее свечкой или чем другим. После обмена [130] подарками начиналось моление. Затем невеста с двумя подругами обносила всех медом, пивом и водкой, начиная с отца жениха, а кугу вене (старший брат жениха) начинал петь песни.

На третий день после всей этой церемонии отец, мать и сват со свахой приходили к отцу невесты для заключения свадебного договора (тувыр шулаш), по которому определялись размеры калыма (олно) и приданого, обговаривались окончательный день свадьбы и количество гостей.

Калым обычно был вполне посильным, чтобы жених мог расплатиться. Случалось, особенно у восточных марийцев, что уплата продолжалась так долго, что молодежь не выдерживала, а невеста, сговорившись со своим женихом, бежала с ним, что ускоряло уплату калыма и приближало день свадьбы.

Прежде время проведения свадеб было ограничено. По свидетельству дореволюционных авторов, свадьбы совершались всегда в одно время, после Петрова дня, в период хлебного цвета.

Свадьба. Собственно сама свадьба (сÿан) проходит в доме жениха и в доме невесты. Утром в день свадьбы родители жениха оповещали всю деревню об этом и собирали свадебный поезд, который состоял из 20 и более подвод. Участниками свадебного поезда являлись родственники, представленные соответствующими свадебными чинами - сÿанвуй, кугу вене, пÿрашвате и другими. Девушек на эту церемонию никогда не брали. Отец жениха мог также ехать за невестой, но мать обычно оставалась дома. Случалось, свадебный поезд собирался не в доме жениха, а у его крестного отца, если он из этой же деревни, или у дяди жениха.

Крестный отец получал свадебный чин сÿанвуй, которому обязывалось водить участников свадебного поезда по домам и угощать их, а также следить за дисциплиной и порядком в свадебном поезде - то есть он являлся распорядителем, главой поезда.

В обязанность свадебных чинов пÿрашвате и пÿрашмарий, назначаемых родителями жениха, входило уберечь жениха и невесту. Это объясняется тем, что в прошлом, по-видимому, довольно распространенным было похищение невест. И. Н. Смирнов в своей монографии "Черемисы" пишет, что "там, где похищение невесты уже не практикуется, свадебный обряд заключает в себе значительное количество его следов из прошлого. На него указывает прежде всего отправление за невестой организованного поезда, в котором принимает участие вся деревня с распорядителем во главе, затем остановка поезда в доме сватуна, а не у родителей невесты, указывает на то, что они чувствуют себя в нем завоевателями; глава поезда устраивает на дворе столы для своей команды, распоряжается вином, пивом и кушаньями".

Пока свадебный поезд собирается в дорогу, двигается и останавливается в доме свата, в доме невесты идут соответствующие приготовления к встрече свадебного поезда: сбор невесты и подготовка подарков. Здесь очень чутко прислушиваются к звуку свадебного [131] поезда, выехавшего от жениха. Как только они услышат звук барабанного боя (тÿмыр йÿк) или мелодии гармони, то две подруги невесты начинают укладывать в сундук приданое. При исполнении этого обряда ни в коем случае не должны были присутствовать сестры невесты. Это делалось из опасения, чтобы младшие дочери не засиделись в девушках. На крышке сундука оставляли ленточку, половина которой завязывается с внешней стороны в бантик. Лента предназначена для подруги невесты (ончыч шогышо) со стороны жениха.

Невесту одевали в традиционный костюм: платье с вышивкой (тувыр), поверх платья надевали кафтан черного цвета (шем шовыр), затем завязывали пояс (ÿштö) и передник (запон). Кроме всего этого использовали набор серебряных украшений. Голову повязывали платком, это означало, что она еще девушка, пока не принадлежащая и не зависящая от своего будущего мужа, и что еще не стала женой. Встречает свадебный поезд так называемый тöрыштö шинчыше - специально назначенный для этого обряда родственник невесты пожилого возраста. Невеста с подругой располагались по правую руку от него.

Первыми в дом невесты заходят дружка жениха (изи веңе), жених, пÿрашмарий и пÿрашвате. У моркинских марийцев дружку жениха называли наоборот - кугу веңе (большой зять). Так об этом писал И. Н. Смирнов: "В дом невесты являются таким образом два жениха-зятя: один фиктивный, но пользующийся преимуществами, другой - фактический, но в обряде играющий второстепенную [132] роль. Этот факт может сделаться для нас понятным только в том случае, если мы будем рассматривать его, как переживание от той эпохи, когда невеста бралась для всех братьев и права на нее определялись возрастом. Кугу веңе, избираемый отцом жениха, является носителем братских прав на невесту. В доме невестиного отца он является как бы главным женихом. С ним вступают родители невесты в общение. Он вводит невесту в родной дом и, засвидетельствовавши символически свои жениховские права на нее, уступает ее постоянному жениху в последний момент брачного обряда".

Отведав хлеб с солью, жених становится между невестой и ее пожилым родственником, сидевшим вначале за столом. Чтобы не было порчи со стороны злых духов, ончыч шогышо (подруга невесты) должна идти по следам невесты. После этого жениха с невестой и ончыч шогышо отводят в специально отведенное для них помещение.

Тем временем участники свадебного поезда празднуют в деревне, восхваляя в своих песнях жениха и невесту, благодаря их родителей:

Затем свадебный поезд возвращается в дом невесты. Все поезжане начинают собираться в обратный путь. В это же время собирают в дорогу невесту. Но прежде чем на нее надеть свадебный кафтан (сывын), угощали молодых парней-односельчан (ÿдыр арака йÿмаш). Исполняли этот обряд двоюродный брат, а иногда родной брат невесты, надевая ее свадебный кафтан и имитируя тем самым невесту. Затем мать и отца невесты, а также ее крестных родителей, сажали за стол и одаривали подарками; следующими усаживались за стол жених и невеста, получая благословение от матери, отца и крестных родителей. Рядом с ними присаживались посаженная мать (пÿрашвате), которая под мышкой держит подушку, и подруга (ончыч шогышо). Все четверо они три раза обходят вокруг стола (по солнцу) и быстро направляются к переднему тарантасу. "Когда невеста выходит из родительского дома, чтобы ехать в дом жениха, она не сразу садится в экипаж жениха, три раза заносит [133] ногу, чтобы сесть, и три раза отступает назад, до тех пор, пока к ней не подойдет распорядитель свадебного поезда и ее ударит ее трижды кнутом". По мнению И. Н. Смирнова, автора монографии "Черемисы", "мы имеем здесь дело с символом, который указывает на род насилия в деле приобретения невесты. С похищением же несомненно связан обычай вводить невесту в дом жениха за полотенце, которое она держит в руках, но которое прежде, вероятно, связывало ей руки..."

Но в объяснении этого обряда существует еще и второе мнение. Вот как писал в своей заметке, опубликованной в "Известиях по Казанской епархии за 1896 год", священник Н. Д. Тихомиров: "По нашему предположению, это связано с поверьем, чтобы не увезти с собой в деревню жениха духов рода невесты, которые всегда являлись враждебными духам рода жениха". По нашим же полевым материалам следует, что когда невеста садилась в тарантас, ее ударял кнутом не глава свадьбы, а сам жених.

По пути в дом родителей жениха свадебный поезд должен был останавливаться в заранее назначенном доме, где невесту переодевали уже в соответствующий женский головной убор. Это означало, что с данного дня она является женой своего мужа, должна слушаться и не перечить ему. С этим головным убором она уже больше не должна была расставаться.

Далее свадебный поезд направлялся прямо к дому жениха, где уже все были готовы к встрече. У входа во двор на дорогу стелили старую овчину, а под нее клали железный предмет, через который должна была пройти эта тройка - посаженная мать и жених с невестой. Совершался этот обряд с целью оберега, чтобы не пропустить в дом злых духов. Невесту с женихом усаживали сразу за стол и угощали горячими блюдами.

Тем временем свадебный поезд снаряжали родственники невесты. Если свадебный поезд со стороны жеаиха называли сÿан, то этот назывался почеш толшо. Чтобы вести этот поезд к дому жениха, специально оставляли кого-то из родственников со стороны жениха. Он же должен был выкупать приданое невесты. Название этого обряда - сондык ÿмбак шинчаш, т.е. "сесть на сундук". Садились на этот сундук младшие братья или сестры и племянники невесты, которые назначали и сумму выкупа. [134]

После выкупа приданого участники свадебного поезда со стороны невесты направлялись в дом жениха. По их прибытии выставляли на стол хлеб-соль, блины (команмелна), пироги (подкогыльо), кашу, брагу, пиво и т.д. и приступали к угощению гостей. Здесь же происходило одаривание родственников жениха. Одаривали мать и отца жениха, братьев, снох, крестных, младших сестер и братьев, близких родственников и музыкантов. Предметами одариваний обычно являлись рубахи и вышитые полотенца.

Вручала подарки сама невеста, которой помогали в этом родственники с той и с другой стороны. Она подходила к сидящим гостям и, угощая каждого из них, спрашивала, довольны ли они подарком. Поблагодарив за подарки, те дружно вставали и начинали пляс. Затем пускались в пляс родственники невесты. Они также обходили все дома, принимая угощение. Вернувшись в дом родителей жениха, участники свадьбы продолжали свадебный церемониал, исполняя песни, в которых восхвалялась красота невесты и достоинства жениха.

Завершив гулянье в деревне жениха, свадебный поезд отправлялся в обратный путь. В отдельных случаях участники его оказывали помощь молодым в устройстве их хозяйства, давая им домашнюю птицу, мелкий скот, зерно и т.п. Проводить родственников невесты выходили в первую очередь жених с невестой, а также близкие родственники жениха.

После проводов всех гостей, молодых отводили в амбар и укладывали в постель. В брачную постель под подушку клали предметы женского или мужского обихода, в зависимости от того, кого хотели видеть в лице первенца - мальчика или девочку. Обычно это были вязальные спицы, крючки, пяльцы, нож, кочедык. Стелила и укладывала молодых спать подруга невесты. Оставляла она их вдвоем после слов: "Коктын возын, кумытын кынелза" (ложась вдвоем, вставайте втроем).

Послесвадебный период. На следующий день, подняв молодых с постели, отправляли их в истопленную с раннего утра баню. После [135] возвращения из бани молодая жена раздавала присутствующим в доме подарки, начиная с отца и матери своего мужа. Затем, наоборот, одаривали молодых - кто чем мог, а некоторые из гостей тут же клали на стол деньги - медные и серебряные монеты, "смотря по достатку".

Завершалась эта утренняя церемония демонстрацией мастерства невесты. Прежде всего она должна была показать, как умеет печь блины. Этими блинами угощали всех, кто приходил посмотреть на молодуху. Таким образом начиналась трудовая жизнь молодой в доме жениха.

В этот же день продолжался пир в доме жениха. Приглашать новую родню (у родо) - отца, мать и других родственников невесты направлялся сам жених.

На третий день свадьбы новые родственники, уже со стороны жениха, отправлялись в дом отца невесты. Церемония приема гостей в доме невесты была примерно такой же, как и при угощении двух предыдущих свадебных поездов.

В этот день отдельно от родственников направлялись к родителям молодой молодожены - кум кечылан каяш. Там к молодым присоединялась бывшая подруга молодушки - ончыч шогышо (впередистоящая). Этим посещением жених выражал благодарность матери невесты за целомудрие дочери. Здесь их угощали блинами, здесь в последний раз собирались у молодушки ее подруги. Впервые после свадьбы молодые получали разрешение петь и плясать. Невеста приходила в родительский дом уже в традиционном костюме замужней женщины и теперь считалась гостьей в отчем доме.

В этот же день, но обязательно раньше чем остальные, все трое - жених с невестой и ончылно шогышо - направлялись обратно в дом жениха. До возвращения новой родни невеста должна была убраться в доме, приготовить еду.

Свадебное веселье продолжалось таким образом три дня. Для родителей жениха и его родственников молодая жена теперь становилась снохой - шешке, но так ее называли только те, кто был старше жениха, родственники моложе мужа ее называли еңгай. Жених для родителей невесты и ее родственников старше его по возрасту, становился зятем - вене, а те, кто были моложе, называли его курскай. Молодая жена должна была называть теперь родителей мужа и его родственников так же, как и своих близких: мать, отец, бабушка, дедушка, брат, сестра и т.д. Такими же близкими для мужа становились родственники его молодой жены.

В марийской деревне женщину было принято называть по имени мужа, например, Элексей вате (буквально - жена Алексея, т.е. Алексеиха). Ее прежнее девичье имя быстро забывали и помнили редко.

Свадебная обрядность в своем историческом развитии претерпевала непрерывные изменения. Но в то же время сразу необходимо заметить, что, несмотря на довольно значительные изменения, отмечавшиеся [136] во всех звеньях свадебного цикла, в целом марийская свадьба продолжала сохранять достаточно хорошо выраженный традиционный колорит.

Октябрьская революция вызвала изменения в политической и социально-экономической жизни сельского населения, нарушив прежний традиционный патриархальный уклад жизни сельского марийского населения. Характер заключения браков и их обрядовое оформление существенным образом изменились. Однако эти изменения происходили не сразу. Традиционные черты свадьбы утрачивались по мере развития экономики и культуры.

В современную свадебную обрядность чаще всего включают традиционные элементы, но это объясняется не знанием традиционной свадьбы и их отношением к ним, - и то и другое в значительной степени корректируется общественным положением жениха и невесты, желаниями их родителей и родственников, составом участников свадьбы и многими другими причинами.

С нарушением патриархального уклада наблюдается непрерывное повышение роли брачащихся при вступлении в брак, то есть определяющую роль при заключении брачных союзов стали играть любовь и согласие, договоренность жениха и невесты, обычно с последующей договоренностью их родителей.

Возрастание роли в заключении брачных союзов самих брачащихся не означает полного отстранения родителей от участия в женитьбе сына или замужестве дочери. В большинстве случаев жених и невеста после договоренности между собой до сих пор спрашивают разрешение на брак у своих родителей. Родители, узнав о намерении сына или дочери вступить в брак, как правило, принимают активное участие в организации брака, а не его заключения.

Вступление в брак без согласия или оповещания родителей связано либо с боязнью возражений и противодействий с их стороны, либо с недостаточным уважением родителей детьми. Однако острые конфликты между родителями и детьми при заключении браков - у марийцев явление довольно редкое.

Вступлению в брак в настоящее время, как правило, предшествует более или менее продолжительное знакомство молодых людей, в то время как в прошлом веке и в начале нынешнего жених и невеста зачастую не знали друг друга до сватовства.

Коренные изменения произошли прежде всего в формах юридического оформления браков. В двадцатые годы, несмотря на то, что церковные браки уже потеряли свою юридическую силу, они еще имели очень широкое распространение. Регистрации брачных союзов в органах ЗАГС и сельских Советах проводились довольно редко. В последующие же годы происходят постепенное снижение доли церковных браков и увеличение доли гражданских. Снижение доли церковных браков, наряду с другими причинами, оказало существенное влияние на свадебную обрядность, способствовало сокращению и упрощению свадебного ритуала. Однако в последние годы происходит [137] возрождение церковной обрядности, в связи с чем венчание в церкви вновь постепенно входит в свадебный ритуал части марийцев.

Значительные изменения произошли в календарном распределении браков. В отличие от прошлого, когда свадьбы игрались обычно летом, перед страдной порой, в настоящее время свадьбы проводятся в любое время года.

Значительные изменения произошли в структуре и обрядовом оформлении всего свадебного цикла. Несмотря на то, что в настоящее время отдельные элементы традиционной свадьбы довольно часто включаются в свадебные празднества, они не связаны между собой и не представляют целостного комплекса. Использование традиционных обрядов в современной свадьбе во многих случаях представляется случайным.

Одним из наиболее распространенных и общих для всей рассматриваемой территории свадебных действий в прошлом было сватовство. В текущем столетии отмечается четкая тенденция сокращения доли свадеб со сватовством и роста числа браков, заключенных без сватовства.

Среди предсвадебных действий наибольшую устойчивость имеют одаривание родственников жениха, помощь подруг невесты в подготовке к свадьбе и организации свадебного вечера и некоторые другие действия, имеющие практическое значение.

Обрядовый цикл для свадьбы также претерпел весьма значительные изменения. Современная свадьба не включает ни причитаний, ни магических действий. Редким исключением стали конные свадебные поезда. В то же время нужно отметить, что устойчивость обрядов дня свадьбы несколько выше, чем обрядов предсвадебного цикла. Так, до сих пор наблюдается сбор свадебного поезда не в доме жениха, а у его дяди или близких родственников, выкуп постели и подарков невесты, угощение молодых парней-односельчан невесты. Вероятно, это связано с тем, что многие из обрядов, совершавшихся в первый день свадьбы, уже давно потеряли свое смысловое значение и приобрели игровой, развлекательный характер. Значительно утратилось понимание роли традиционных участников свадьбы.

Наблюдаются значительные локальные различия обрядности, связанные с функциональной структурой и географическим положением населенных пунктов. Крупные сельские поселения характеризуются значительно меньшей сохранностью старинной свадебной обрядности по сравнению с типично сельским населенным пунктом, расположенными на значительных расстояниях от экономических и культурных центров.

Определенное влияние на интенсивность изменения свадебной обрядности оказывают, по-видимому, и местные особенности традиционного свадебного комплекса. В тех районах, где в свадебном ритуале имело место большое число игровых элементов, сохранность традиционной обрядности выше, чем в тех районах, где свадебный ритуал был насыщен драматическими, магическими и другими аналогичными действиями.

В характере проведения свадеб исключительно ярко проявляется социальная принадлежность брачащихся, их образовательный и квалификационный уровень. Доля свадеб без каких-либо традиционных элементов у служащих выше, чем у колхозников. Свадьбы лиц, имеющих среднее или высшее образование, проводятся обычно без обрядов.

Из книги "Этнография марийского народа". Йошкар-Ола, Марийское книжное издательство 2001